Тверской бурлит. Артуть-люди перекатываются по жёлобу бульвара в сиянии беспричинной радости и общего счастья. Опасаясь вовсе раствориться в людском потоке, держусь ближе к забронзовевшему поэту. Эх, Серёга, поговорить бы… Да примоститься негде: молодые парами - все такие округлые и упругие - гнездятся тут же у памятника прямо на скамейках.
( Read more... )

Я знаю, как рождаются ангелы. Теперь знаю. Теперь, когда я знаю, что у меня родился ангел.

( Read more... )

- Я казак! - дед хмельной рукой ударял себя в грудь, словно в колокол.

- Казак, казак… Шо расшумелся? Дитё напугал, - мягкий выговор бабушки утишал бурю.

- Кого? Светку? Света! - почерневшими руками тракториста дед сгребал меня в охапку и притягивал к себе. - Света, - гремел он, обдавая меня перегаром, - ты меня любишь?!

Я желторотой ( Read more... )

- Ну, как ты там? - голос брата раскатисто наплывает в трубку. Всё ближе.

- Нормально. Завтра снимают швы. Послезавтра выписывают.

- Свет, слышь, ты стоишь на ветру, и твой голос сплетается с ветром - не разберу: что говоришь?

- Вов, это и есть мой истинный голос.

Брат смеётся. Ветер в голове. Голос с ветром.

Сколько себя помню, в голове ( Read more... )